В этой главе Нимой ест слона, обзаводится марионетками, перемигивается с Шатнером, пытается успокоить ребёнка и проходит вулканское испытание Колинара.
глава о съёмках четвёртой полнометражки Звёздный Путь: Путешествие домой
весьма заметное замечание! в предыдущей главе упоминался термин the final plain, который я перевела как «финальная ясность». достаточно расплывчатый термин, поэтому и перевод я старалась дать такой, чтоб в будущем было больше вариантов. однако, в этой главе этот термин более ясно разъясняется, так что я уточнила его до "решающая равнина". да, он всё ещё коробит ухо, но на мой взгляд лучше всего обозначает смысл.
ЧЕТЫРНАДЦАТЬ+фото со съёмок и капсы
ЧЕТЫРНАДЦАТЬ
Я, Спок.
Или «Решающая Равнина» На Улицах Сан-Франциско.
Вот несколько известных мне фактов.
Я Спок, сын Сарека, вулканца и Аманды, землянки; я учёный, получивший высочайшие награды и степени, присуждаемые Вулканской Академией Наук. Я провёл свои ранние годы под пристальным присмотром родителей… и насмешливыми взглядами моих молодых одноклассников, осмеивавших моё смешанное происхождение. Были моменты, когда я эмоционально реагировал на их колкости – из-за чего их презрение только увеличивалось, что подтверждало их заявление, что я никогда не смогу функционировать как настоящий вулканец.
В результате, всю свою жизнь я упорно добивался логического мыслительного процесса, свободного от загрязнения эмоциями. Это послужило причиной некоторых страданий моей матери; но она понимает, и так же в какой-то степени смирилась с этим вопросом. Она выбрала жизнь среди вулканцев, но не жить как одна из них. Кто-то может сказать, что она нашла способ жить как они, не пытаясь быть одной из них.
Я, с другой стороны, чувствую некоторую гордость, называя себя вулканцем.
Эти факты я знаю и далее:
Я покинул дом и семью в силу беспокойных обстоятельств, чтобы бросить свой жребий в качестве научного офицера среди многоязычной организации разных видов из разных миров, известной как Звёздный Флот, под покровительством Объединённой Федерации Планет. За период годов службы на борту корабля Энтерпрайз, вначале под командованием капитана Пайка и впоследствии капитана Кирка, я был вовлечён в некоторое количество вызывающий миссий, одна из которых привела к моей смерти.
Я рассказываю это сейчас, как это было рассказано мне. После моей смерти, некоторые из моих друзей членов экипажа, рискнули своими карьерами – и, на самом деле, своими жизнями, чтобы отправится на планету Бытия, потому что у них была причина верить, что существовала какая-то надежда на моё воскрешение. Это, по факту, они и сделали.
Это было безрассудное приключение с их стороны, чрезвычайно нелогичное, но абсолютно человеческое.
Я благодарен.
Мои друзья вернули моё тело на Вулкан, где физическая оболочка была воссоединена с её духовной «сущностью», катрой, посредством древнего вулканского ритуала. Впоследствии я стал вспоминать, повторяя много раз, после обсуждений и поиска, кто эти люди. Так же я поглотил обширную сумму научной и исторической информации, так что сев на корабль я могу быть полезным моим товарищам для другого путешествия: на Землю, чтобы предстать на суде за их действия, связанные с моим спасением.
Потеряв многое из моей опытной памяти, я тренировал себя повторениями. Однако, не смотря на все знания, что выучил заново, я понял, что много ещё не знаю. Есть старая пословица, которая гласит: « Тот, кто не знает, что он не знает – дурак, которого следует избегать».
Моя мать настаивала, что однажды я обнаружу, что имею чувства. Умышленный ли это посыл из её человеческого сердца? Она предлагает мне любовь. Возможно, когда-нибудь я смогу найти способ ответить.
Но сейчас время отбыть с моими друзьями. Я поднялся на борт клингонской Хищной Птицы, корабля, который отнесёт нас к Земле. Есть что-то призрачное, что наполняет атмосферу в этом возвращающем память путешествии зеркальных изображений, отображающих друг друга.
Кажется, у меня есть двойник, призрачное контр-лицо.
НИМОЙ: ты войдёшь через эту дверь, Спок. Саавик скажет капитану Кирку о событиях, окружающих смерть его сына. Она пожелает тебе всего хорошего в путешествии, и ты ответишь ей «Живи долго и процветай, лейтенант». Потом она уйдёт, и у тебя будет короткий разговор с Кирком. Ты извинишься за свою неподходящую униформу; он скажет тебе занять своё место и потом ты уйдёшь. Во время всего этого куска ты как бы смутно дезориентирован – словно пытаешься собрать кусочки пазла.
СПОК: очень хорошо. И когда мне это сделать?
НИМОЙ: подожди за дверью. Я скажу «мотор». Когда Кирк и Саавик завершат свои реплики, дверь откроется. Ты войдёшь и начнёшь.
СПОК: очень хорошо.
Информация, которую я получил, очевидно, известна как «режиссирование». Адмирал Кирк, Саавик и я исполнили наши функции два, три, даже четыре раза, хотя я озадачен в нужде репетиции, так как я каждый раз делал именно то, что было указано ранее.
В итоге «режиссёр» сказал «Хорошо! Давайте двигаться дальше». Я видел его раньше. Когда мои коллеги отвезли меня на Вулкан для fal tor pan, церемонии объединения, я был без сознания, но после процедуры, когда я столкнулся с Кирком и остальными, он был там.
Я был ошеломлён, едва осведомлённый о моём окружении… Но я знал, что он был там, «Нимой, режиссёр». Сейчас я лучше осознаю его присутствие. Он энергичный, решительный, на вид хорошо приготовленный и квалифицированный для своей работы, однако… есть что-то настойчивое, что-то невысказанное, что окрашивает его деятельность. Я чувствую, что что-то здесь прячется. Что-то личное, что-то личное на карте и что было со мной, когда я готовился к «решающей равнине».
НИМОЙ: что это Спок? Ты уже упоминал это дважды, однажды, когда я начинал снимать Звёздный Путь III.
СПОК: «Решающая равнина» - это тест, сумма приобретённых талантов во время усердного ученичества. Попытка, так же, личностного объединения.
НИМОЙ: так это вулканская практика?
СПОК: да, но она обладает универсальным применением. Фраза применима где бы ни испытывалась; это тест индивидуальных способностей и полного объединения.
НИМОЙ: что за тест?
СПОК: он проходит на вулканской прямой равнине, бесплодной пустыне, известной как «равнина размышлений», которая стала символизировать окончание ученичества. На одном конце равнины стоит тысячелетний фрагмент стены. На другом конце, приблизительно на расстоянии одного вашего земного километра, покоится высокий и тонкий обелиск. Во время жары пустынного дня, кто-то начинает свой путь от стены и медленно идёт по направлению к обелиску. Каждый шаг, каждое движение каждого мускула, каждое скачок должен быть измерен, подсчитан и умственно записан. Даже скорость и направление ветра должны учитываться.
НИМОЙ: и это и есть задача?
СПОК: только половина. Когда путь завершён, он ждёт темноты. И в безлунную темноту вулканской ночи, он возвращается к фрагменту стены. Нужно сделать точное, тщательное повторение всего, что мозг ранее записал – иначе индивидуум будет бесцельно бродить сквозь темноту. Это больше, чем простой физический «трюк»- оно подразумевает полное объединение тела, разума индивидуума… и духа. Молодые вулканцы стремятся к этой задаче; у немногих есть шанс, и когда кто-то предпринимает попытку, все наши люди осведомлены и ждут результатов. И если успешно, тот кто завершил задание получает право носить символ Колинара, выдающееся достижение.
НИМОЙ: так что это больше чем физический трюк?
СПОК: точно. Когда путь завершён, он уединяется в своём доме.
НИМОЙ: и ты считаешь, что я делаю это, или что-то вроде этого?
СПОК: возможно. Попытка объединения. Возможно мы оба.
Спок знал, о чём говорил: со Стар Треком IV все мои способности, физические и умственные были определённо поставлены на тест.
Однако когда всё было окончено, чувство удовлетворения было ценнее любых пережитых испытаний. Я хотел вернуть что-то Споку и Звёздному Пути, и благодаря этому фильму у меня была особая возможность.
Но давайте начнём с начала, когда сюжет для Звёздного Пути был не более чем проблеском в глазах Харва Беннета и мерцанием в моих.
Вместе, Харв и я решили, что пришло время сделать что-то лёгкое. Звёздный Путь: Полнометражка (или как некоторые фанаты называли её Картина Без Движения *игра слов: полнометражка, подвижная картина, - The Motion Picture, и the Motionless picture – неподвижная картина) была мрачной, зловещей, нагруженной спецэффектами, в то время как Звёздный Путь II: Гнев Хана принёс смерть Спока и Звёздный Путь III: В Поисках Спока смерть сына Кирка, Дэвида, плюс разрушение самой Энтерпрайз. Четвёртым фильмом пришло время принести в Путь немного легкомыслия, немного того, что Харв называл «чечёточным танцем», возможность принести чувство веселья, жизнерадостности, чтобы сгладить самые драматические моменты.
Конечно, в то время я чувствовал себя достаточно беззаботно. После успеха В Поисках Спока, я переместился в достаточно большое количество новых офисов на территории Парамаунт. У меня были столы в столовой студии, огромное парковочное место, и пружинистость в моей походке. Было ясно, что студия ожидает, что четвёртый фильм станет значительным не только для Звёздного Пути, но и для Парамаунт.
Я едва устроился на своём месте у стола, как позвони телефон. На проводе был Джефф Катценберг.
«Леонард,» он сказал. «Я должен поговорить с тобой на счёт идеи. Это может быть одновременно лучшая идея в мире или худшая. Ты готов?»
«Я готов»
«Я вчера ужинал с Эдди Мёрфи [Eddie Murphy]. Он говорил о множество разных вещей, и тогда я упомянул твою следующую картину. У Эдди засветились глаза, и он сказал «Джефф, я бы убил за то чтобы сняться в фильме Звёздного Пути». Так что я пообещал ему поговорить с тобой»
Я на миг сделал паузу, чтобы обдумать это. На первый взгляд это казалось необычайной идеей – объединить две успешные франшизы: Эдди Мёрфи и Звёздный Путь – в надежде перетащить фанатов Мёрфи, которые возможно иначе не пойдут на фильм Звёздного Пути. Но это означало громадное вложение денег и таланта и так же более пристальный взгляд от критиков. И если это не сработает, то это ранит и Мёрфи и Путь. Так что я осторожно ответил: «Ты прав. Это одновременно и лучшая и худшая идея в мире»
«Итак, так ты встретишься с ним, чтобы обсудить это, Леонард?»
«Конечно,» ответил я Джеффу и он согласился устроить это.
Мне стоит напомнить вам, что в 1985 когда это всё случилось, Эдди Мёрфи был очень, очень горячей звездой Парамаунт. Это происходило вскоре после имевшего место грандиозного успеха 48 Часов и первого фильма Полицейский из Беверли Хиллс. С тех пор его карьера слегка охладела, но в то время было немного актёров с большей звёздной мощью. На территории Парамаунт Эдди был как та общеизвестная, вошедшая в поговорку 800-фунтовая горилла – он мог спать, где ему захочется.
И, что достаточно забавно, он был Огромным фанатом Звёздного Пути – с большой буквы «О». На самом деле история о подписании его студийного контракта стала легендой. Вот она какая:
В то время Парамаунт оказывала Эдди внимание, когда он был ярким, голодным молодым талантом в Saturday Night Live. Они чувствовали, что у него есть потенциал кинозвезды. Безусловная цель-мечта любого на месте Мёрфи. Так что он заключил сделку с Парамаунт с условием, что когда контракт будет подписан, он получит бонус в миллион долларов.
Вы думаете Эдди взял кусок слегка не зубам, подписываясь на пунктирной линии, чтобы забрать свой чек, правильно?
Не правильно. Когда представители студии с контрактом и чеком в руках приехали в Нью Йорк в студию, где репетировал Эдди, им пришлось ждать. Почему? Не потому что он работал. Нет, Эдди приклеился к телевизору, смотря эпизод Звёздного Пути, и отказывался отвлекаться. Парням из Парамаунт пришлось сидеть и ждать пока не заиграли финальные титры, оживлённые завершающей шоу музыкой Александра Кураджа (Alexander Courage). Только тогда Эдди подписал свой контракт и взял свой миллион долларов. Человек имеет свои приоритеты.
Со всем этим на уме в назначенный день я с представителем Парамаунт отправился в местечко Эдди, вверх на голливудские холмы. Дом был огромным, даже роскошным, но когда ассистент впустил нас внутрь, я заметил, что там едва ли есть мебель (я предполагаю Эдди его в то время арендовал). В любом случае мы прошли сквозь огромные пустые комнаты до столовой, где нас ждал Эдди. В этот раз ему не случилось смотреть Звёздный Путь, так что после вежливого круга рукопожатий мы перешли сразу к делу.
«Итак,» сказал Эдди. «Что тебе сказал Катценберг?»
Это был прямой вопрос, так что я ответил в том же духе. « Он сказал, что ты готов убить за то, чтобы быть в фильме Звёздный Путь»
Он вспыхнул усмешкой «Так и есть!»
Мы немного переговорили. Я сказал, что Харв и я собираемся обсуждать сюжеты, и что мы приняли его просьбу всерьёз. Но я так же сказал ему «Эдди, ты нравишься нам, и мы нравимся тебе. Ты знаешь, что если будет заявлено, что ты в нашем фильме, то найдётся несколько колко стреляющих скептиков, ожидающих, чтобы пристрелить нас всех, если не сработаем хорошо. На мой взгляд, твоя часть должна быть или огромной или не существовать, потому что мы не хотим повредить твоей карьере, и я знаю, что ты не хочешь повредить нашей»
«Тогда будем на связи» сказал Эдди. «Дайте мне знать, как развиваются ваши сюжеты»
Я согласился, потому что этим образом каждая сторона могла сойти с поезда, если путь был не достаточно хорошим.
Тем временем мне предложили роль в мини-сериале The Sun Also Rises производства NEC, который снимался в Париже и Седжовии. Я согласился, зная, что за те два месяца, что я буду в Европе, у меня будет много времени, чтобы обдумать сюжеты для следующего фильма Звёздного Пути. До тех пор Харв и я согласились энергично взяться за основную концепцию фильма.
Итак, перед тем, как я отбыл в Европу, я связался с тремя ведущими космическими учёными: Фрэнком Дрейком в Ю Си Санта Круз [Frank Drake at UC Santa Cruz], Полом Хоровитцем из Гарварда [Paul Horowitz at Harvard], и Филлипом Моррисоном из МИТ [Philip Morrison at MIT]. Я представился по телефону и объяснил, что собираю информацию для нового фильма Звёздного Пути. Все трое великодушно согласились встретиться со мной, в результате чего у нас были чудесные стимулирующие обсуждения.
Эти три человека были на передовой внеземных сообщений уже много лет; все участвовали в SETI, Поиске Внеземных Цивилизаций. Френк Дрейк отец Уравнений Дрейка, которое демонстрирует вероятность разумной жизни на другой планете, базируемой на количестве планет, чьи жизненные показатели сходны с Земными, и чья солнечная орбита сходна с нашей собственной. Пол Хоровитц показал мне оборудование, которое он спроектировал, которое подключается к радио телескопу, и прекрасно улучшающий процесс прослушивания сигналов прогрессивных цивилизаций, где бы они ни были в космосе. И Филипп Моррисон объяснил мне сложность коммуникации с другими видами: с губами, зубами и языком, которые возможно структурно отличаются от наших собственных, инопланетяне найдут сложным простой не более чем механический процесс попытки артикулировать наш язык, если не невозможным. И добавьте факт, что их мозг и, возможно, мыслительный процесс заметно отличаются, и вы начнёте понимать идею, с чем мы однажды столкнёмся, когда впервые попробуем общаться.
Встречи дали мне богатую пищу для размышлений по поводу идей для нового фильма. В то же время, Харв тоже сделал некоторые изыскания – просмотр эпизодов Звёздного пути. Он сел и сделал свой собственный «топ десять» лист всех эпизодов, и обнаружил, что он и фанаты сериала разделяют одни и те же вкусы! Почти каждый эпизод, что он отмечал, был среди бестселлеров видео кассет. Один из его любимых был «Город на краю вечности» Харлана Эллисона [Harlan Ellison]. И так, когда Харв и Я встретились, чтобы обсудить основные предпосылки Звёздного Пути VI прежде чем я уехал в Европу, он сказал «Леонард, мы должны сделать путешествие во времени»
Я подумал, что это отличная идея, и мы оба согласились, что пришло время сделать что-то лёгкое. Решив это я отправился в Европу. Харв и я продолжим работать над сюжетными линиями в это время и в конечном счёте мы встретились и работали в Париже.
Моя работа в Испании и Франции шла легко, оставляя много времени, чтобы начать строить историю. Конечно, от предыдущих фильмов остались определённые нити за которые можно было зацепиться: например, наша команда теперь была на Вулкане, и Федерация считала их вне закона, потому что они нарушили прямой приказ не отправляться на Генезис. Мы так же знаем, что Энтерпрайз разрушена и единственный доступный им корабль – Клингонская Хищная Птица которая была под командованием командера Круджа в Звёздном Пути III. Логически следует, что Клингонская Империя будет зла на Кирка по причине смерти нескольких её людей и за то, что украли её корабль. И что касается Спока – ну, он вернулся на свою родную планету и на своих ногах, но его разум, как пустой компьютерный банк, нуждающийся в информации.
Итак, стоит ли нашей доблестной команде отправится домой, чтобы столкнуться с судьями, или они немного ещё побудут отступниками? Я чувствовал, что они единогласно согласятся отправится домой – но могут быть затянутыми о временное искривление. И чтобы это выглядело более убедительно, я решил, что их путешествие назад во времени должно быть умышленным, вместо того, чтобы быть просто случайностью.
И как однажды было заведено, Харв и я начали думать, в какой временной период команда Энтерпрайз может попасть. Мы метались среди всех видов идей: древний Рим, заселение Америки и Война за Независимость. Но идея, которая нравилась нам больше всего – это современная Америка.
Вскоре Харв присоединился ко мне в Париже и в парижской комнате отеля мы набросали идею, запрашиваемую Парамаунт (вообще-то, я думаю, что если бы мы просто сказали им, что собираемся сделать что-то лёгкое они уже были бы счастливы). Мы дали им знать, что Великолепная Семёрка собирается отправиться домой – после небольшого примыкающего путешествия в современный Сан-Франциско (который, в конце концов, является штаб квартирой Звёздного Флота).
Но реальной оставшейся проблемой был последний вопрос: зачем? Безусловно, наши герои отправились в прошлое, чтобы решить какую-то проблему. Но что это была за проблема и как путешествие решит её?
Мне тут стоит упомянуть, что в то время я читал Биофилию [Biophilia], недавно опубликованную книгу гарвардского биолога Эдмунда Уилсона [Edmund Wilson]. В своей работе Уилсон говорит о громадном количестве вымерших видов и предсказывает, что к 1990 Земля будет терять около 10000 видов в год. Это по одному виду в час! Что самое тревожное, многие из этих видов никогда не будут занесены в каталоги. У нас никогда не будет шанса узнать, чем они были, или какую функцию выполняли в цикле природы. Они просто исчезнут, не оставив позади записи о своём существовании.
Мрачное будущее, нарисованное Биофилией захватило мои мысли. Какие ключевые виды могут быть потеряны в этот ключевой момент, и как эта потеря может повлиять на цивилизацию тремя столетиями позже? Я определённо чувствовал, что это наша тема – грехи отцов, посещающие их детей. Я чувствовал, что знал основной «грех», но что было утеряно, и какая цена будет уплачена?
Некоторое время я играл с идеей, что, возможно, в 23 веке была широко распространена эпидемия, смертоносная болезнь, лекарство от которой было уничтожено веками раньше вместе с джунглями . но описание тысяч больных и умирающих людей казалось слишком ужасающим для нашего «беззаботного» фильма, и мысль, что наша бравая команда отправится в целом 600-летнее путешествие только чтобы привести улитку змеешейку не было таким уж захватывающим.
В итоге, после нескольких недель мысленного метания по кругу, у меня случился прорыв. Это случилось во время поздней ночной беседы с другом, Роем Данчиком [Roy Danchik]. Мы говорили о Биофилии и обсуждали подвергнутые опасности виды, когда Рой упомянул о горбатых китах. Горбачи настоящие гиганты, весом в 20 тонн каждый; при этом они по происхождению млекопитающие, окружённые очаровательной мистерией: их песней.
Самцы горбачи издают серию стонов, криков и щелчков , которые складываются в непрерывную песню, длиной в несколько минут. Эти «песни» нетронутыми проходят от группы к группе через мировые океаны, и когда песня изменяется одним китом, она изменяется всеми.
Как? Никто не знает. Мы так же не знаем, сексуальная ли её функция, территориальная или навигационная. Это остаётся одной из интригующих тайн природы. И из такой тайны и выльется история для Звёздного Пути.
Я провёл бессонную ночь, размышляя о таинственной песне горбачей. Следующим раним утром я позвонил Харву и сказал «Давай поговорим».
В ту минуту, как он шагнул в мой офис, я сказал: «Скажи мне, если ты считаешь меня сумасшедшим, или если мы сможем физически вытянуть это: команда Энтерпрпайз отправляется в 20 век, потому что то, что необходимо, чтобы решить проблему - это пара горбатых китов»
Ну, он не сказал «Ты сумасшедший». Какой то момент он ничего не говорил, но я мог видеть как колёсики вращаются в его продюсерской голове. Он сказал «Ну, горбачи не дрессируются, как киты-убийцы, и в любом случае было уже много фильмов о китах-убийцах». Но он так же сказал «Вопрос в том, имеется ли необходимый отснятый материал по китам, или нам придётся его создавать. Давай-ка произведём некий поиск».
Мы наняли редактора, чтобы просмотреть часы морского материала и вскоре у нас был ответ.
Это было не то, чего мы хотели. Мы должны были создать большую часть материала сами. Однако в то же время был другой вопрос: что это была за проблема в 23 веке и как киты решат её?
Позвольте мне здесь ещё раз отступить, чтобы сказать, что мне всегда были интересны истории о коммуникационных контактах. Вот почему «Дьявол во тьме» с его посланием о гибельных последствиях недостатка коммуникации, остаётся одним из моих самых любимых эпизодов Звёздного Пути. На самом деле одна из моих любимых научно фантастических историй это «Сирена» Рэя Бредбери, в которой идёт речь о гигантском морском монстре. Существо считает, что больше не одиноко, когда оно слышит отдалённый крик, очень похожий на его собственный, но его надежды рушатся, когда он обнаруживает, что звук это только сирена маяка. В своей ярости он разрушает источник звука.
История пришла в голову, когда я был сбит с толку китовым вопросом. Я подумал «Мы не знаем причины песен китов. Что если они предназначены для коммуникации с разумными существами на других планетах?»
И в тот день, когда умрёт последний кит, песня умолкнет навек. Эта потеря сигнала возможно приведёт к Земле гостей в поиске своих потерянных друзей, прямо как вы или я отправились бы к другу домой, если не смогли бы больше достать его по телефону. В конце концов, концепция программы SETI и концепция Морриса о нелинейной коммуникации начали находить свой путь в истории: песня китов – это язык, который мы не понимаем, был принят другими разумными существами. Но когда песня прекратилась, на Землю был послан зонд, чтобы просканировать океаны. Поиск инициирует сильные ураганы, буквально угрожающие затопить планету. Только китовая песня может заставить этот зонт расслабиться и отправится туда, откуда он пришёл.
Наконец-таки, Харв и я имели наш основной сюжет. Сейчас пришло время начать работать над сценарием. Стив Мерсон [Steve Meerson] и Питер Крайкс [Peter Krikes] были наняты и быстро сели за работу. Мы все согласились, что назначением нашей команды будет Сан-Фпанциско 20-го века, где они начнут искать горбатых китов.
Но сейчас пришло время для другого большого вопрса: какую роль сыграет Эдди Мёрфи в этой истории?
Мы боролись с этим неделями. По одной версии его роль задумывалась как профессора колледжа, по другой – артиста-жулика. Лучшая наша разработанная идея, это представить Эдди как ведущего позднего ночного радио ток-шоу c вопросами в духе National Enquirer [американский бульварный журнал, известный сенсационными публикациями] : жив ли Элвис? Могут ли физики на самом деле предсказывать будущее? Есть ли пришельцы среди нас на этой планете?
Конечно, в сценарии были пришельцы – или по крайней мере один полу-вулканец среди нас! Персонаж Эдди должен был догадываться, что мы – на самом деле пришельцы и он гнался бы за нами всю историю, пытаясь достать достоверные факты. Откровенно говоря, персонаж не очень хорошо работал; он проигрывал одну и ту же характерную черту снова и снова. В итоге мы решили, что это не очень хорошо для него или для нас, так что Эдди отправился в другие проекты.
Питер и Стив работали очень энергично и дали нам несколько набросков, но, в конечном счёте, стало ясно, что нам необходим свежий взгляд. Ник Мейер согласился выручить нас, и когда он пришёл на встречу с Харвом и мной по поводу проекта, я сказал ему : «Смотри, Ник. У нас есть шанс сделать что-то по-настоящему хорошее. В этой истории никто никого не убивает. Ни один выстрел не делается в гневе. Злодеями является ситуация – недостаток информации и недостаток образования»
Ник принял это близко к сердцу и они с Харвом разделили работу над сценарием. У Ника было чудесное, беспутное чувство юмора, так что он согласился написать среднюю часть сценария, которая обрисовывает наших героев блуждающими по Сан-Франциско двадцатого века (работа Ника начинается с реплики Спока: «Судя по содержанию загрязнений в атмосфере мы попали в поздний двадцатый век»).
Харв, с другой стороны, написал открывающие и закрывающие сцены, включающие некоторые военные, структурированные сцены - его конёк.
Я содействовал с некоторыми личными моментами Спока, такими как взаимодействие Спока с компьютером и бесчестный захват шейного нерва панк рокеру в автобусе (сцена выскочила из моего личного опыта на Columbus Avenue в Нью-Йорке. Однажды я застрял рядом с молодым человеком с ревущим бумбоксом и мне ничего так не хотелось, как защемлением отправить его и его музыку в небытие).
Должен здесь сказать, что Харв и Ник разработали фантастический сценарий. На самом деле, Нед Тенен, который был представителем студии во главе производства Звёздного Пути IV, сказал нам после прочтения: «Я бы сделал эту картину, даже если бы она не была Стар Треком»
Вскоре началась предпроизводственная работа. Когда я поднимался по пролёту лестницы с небольшой командой людей, говоря о производственных вопросах, у меня внезапно сбилось дыхание. Мне пришлось прекратить говорить, чтобы иметь возможность забраться по ступеням.
«Всё!» подумал я. «Пришло время бросить курить и прийти в форму»
Кто-то однажды сказал мне, что снимать фильм это всё равно, что есть слона: на первый взгляд это кажется невозможным, но если ты будешь брать по кусочку или двум каждый день, он, в конечном счёте, закончится. Звёздный Путь IV, я знал, был достаточно большим слоном, безусловно больше, чем всё за что я когда-либо хватался, и логично более сложный, чем любой наш предыдущий фильм (где Звёздный Путь III снимался преимущественно в павильонах, IV будет сниматься на площадках от Сан-Диего до Сан-Франциско, на расстоянии в сотни миль). И в отличие от В Поисках Спока, где моя часть, как актёра, была очень маленькой, четвёртый фильм призывал меня много играть.
Я знал, что это будет наиболее физически требовательный проект, что я когда либо делал. Получалось, что я буду нуждаться во всём запасе жизненных сил, что мог собрать, так что я записался в программу, чтобы бросить курить. Одновременно я начал программу упражнений в спортзале Парамаунт. Я всё ещё честно регулярно упражняюсь и не выкурил ни единой сигареты с того времени. На самом деле, я не сомневаюсь, что Звёздный Путь IV стал инструментом, улучшившим моё здоровье и удлинившим мою жизнь.
Первый кусочек слона заключался в разведке площадок – утомительная и занимающая много времени работа. Вместе с нашим оператором, производственным дизайнером и продюсером или двумя, я потратил бесконечные часы в самолётах, машинах и фургонах- по большей части в северной Калифорнии. Мы разведали Голден Гей парк в Сан-Франциско для места приземления невидимой Хищной Птицы, которое собирается быть фактически тем самым местом, где Кирк сказал Сулу приземлиться.
К сожалению, незадолго до того, как мы стали там снимать, местность была наводнена сильными дождями, которые сделали землю слишком грязной для нашего оборудования, так что мы переключились на Уилл Роджерс Стейт Парк в Лос Анжелесе, который сработал вполне не плохо.
Мы так же исследовали аквариум Монтерей – и в этот раз имели огромный успех снимая там. Благодаря монтажу отснятого там материала с материалом, отснятым в резервуаре в Лос Анжелесе мы могли создать впечатление, что наши горбатые киты действительно присутствуют в больших резервуарах в аквариуме. Разумеется, в аквариуме никогда не было никаких горбачей; в сооружении не было достаточно большого резервуара, чтобы держать их.
Китовые спец эффекты были созданы группой очень талантливых людей, особенно супервайзер визуальных эффектов Кен Ральсон [Ken Ralston] и художник-постановщик Нило Родис [Nilo Rodis] из Industrial Light and Magic. Я чувствовал себя очень надёжно в руках Нила и Кена, потому что они просто напросто лучшие в своём поле. Они привели с собой талантливого эксперта робототехники, Уолта Конти [Walt Conti], чтобы спроектировать наших китовых «марионеток». Я подозреваю, что большинство людей, когда-либо видевших Звёздный Путь IV не осознавали, что в фильме было всего два кадра живых китов: один с горбачём, выныривающим над поверхностью океана, которым нас обеспечили Марк и Дебби Феррари [Mark и Debbie Ferrari], и один с горбачём, едва всплывающим во время эпизода охоты, когда русский корабль преследует кита. Каждый другой кадр был получен либо с использованием механических миниатюр или реального размера копий фрагментов китовой анатомии (таких как хвост).
Достаточно интересно, что в то время как началась работа над проектированием китовых спец эффектов, горбатый кит Хамфри приплыл в бухту Сан Франциско (по площадке ходила шутка, что он пришёл к нам на прослушивание!). К сожалению, у нас не получилось использовать что-либо из отснятого фильма в кино, но нашим мастерам спец эффектов удалось заполучить некоторые полезные кадры, которые помогли им в проектирование радио-управляемых марионеток. Многие выразительные, аутентично выглядящие подводные кадры китов были на самом деле сняты с четырёх-футовыми механическими марионетками поблизости плавательного бассейна средней школы.
В то время, как наши китовые крикуны отработали свой особый сорт магии, пришло время для меня и Харва провести некоторый кастинг. Конечно, мы уже решили, что хотим вернуть столько членов семьи Стар Трек, сколько возможно, так что Робин Кёртис была приглашена снова чтобы репрезировать свою роль Саавик. Мы так же включили Грэйс Ли Уитни [Grace Lee Whitney] как Дженис Рэнд и Маджел Баррет [Majel Barrett] как коммандера Чепелл, для их собственных особых моментов в штаб квартире Федерации. И родители Спока были изображены Марком Ленардом [Mark Lenard] и Джейн Уатт [Jane Wyatt].
Новичком в этой картине был персонаж Джиллиан Тэйлор, китовый биолог, которая в конечном счёте будет содействовать команде Энтерпрайз в транспортировке горбачей назад в 23 век. Кэтрин Хикс [Catherine Hicks], дав замечательный перфоманс, была выбрана.
Кэтти привнесла чудесную, свежую, с широко открытыми глазами, невинность, смешанную с уличным проворным цинизмом, что очень хорошо сработало для роли. Когда она впервые пришла на прослушивание в мой офис, я решил, что нам следует прочесть сцену, где Джиллиан в итальянском ресторане с Кирком и требует информацию, почему Кирк так заинтересован в этих китах. Пока она говорит, Кирк (к его огорчению) получает на свой коммуникатор звонок от Скотти, который обращается к нему как к «Адмиралу». Так что она просто говорит «Позвольте мне угадать. Вы из открытого космоса»
«Нет,» говорит Кирк. «Я из Айовы. Я только работаю в открытом космосе»
На что Джиллиан отвечает «Я знала это! Я знала, что открытый космос собирается войти в настоящее!»
Когда Кэтти Хикс прочла эту реплику для меня в моём офисе, она прочла это веря в это, без какого либо сарказма. Я ожидал, что она преподнесёт эту реплику с выражением, типа «хорошо, парни, вы бросаете мне пыль в глаза». Это встряхнуло меня, в приятном смысле, потому что, что интересно, это было именно то, как предполагалось, будет реагировать «внутренний исследователь» Эдди Мёрфи – с верой. Было что-то чарующее на счёт наивности её персонажа.
Как только я упомянул, что Джиллиан была циничной, как Кэтти тут же взялась за это и её подача попала точно в цель. Это впечатлило меня, так что несколькими днями позже я пригласил её на ланч с Биллом Шатнером и мной. Мы отправились в Конный Центр в Бурбаке, где Билл работал со своими лошадями. Я хотел быть уверенным, что эти двое сработаются, так как многие из сцен Джиллиан были с Кирком. Кэтти очаровала лошадей, чем, конечно, очаровала Билла. У нас была приятная беседа во время ланча, и, когда мы уже уходили, я бросил незаметный взгляд через плечо на Билла, чтобы оценить его реакцию. Он немного подмигнул мне и кивнул, так что я повернулся к Кэтти и сказал «Добро пожаловать в Звёздный Путь»
Мы были очень довольны выбором, потому что Кэтти атаковала роль с огромным мужеством и энергией. Она была очень правдоподобна в своей роли – возможно немного слишком правдоподобной для её партнёра - актёра Скотта Де Винни (Scott De Venney), который изображал её коллегу в аквариуме. У них была общая сцена вместе, где Джиллиан подбегает к резервуару китов и обнаруживает, что китов переместили в открытое море, раньше чем было запланировано, без её ведома или согласия, и Боб, персонаж Скотта, участвовал в интриге. В гневе, Джиллиан даёт ему пощёчину и уходит в ярости.
Когда мы ставили эту сцену, Кэтти обернулась ко мне и спросила: «Хорошо, как сильно должна я ударить его?»
Я сказал «Покажи свой гнев. Заставь нас поверить»
«Хорошо», сказала она со слабым намёком на тон, типа «будь-осто-рожен-в-том-что-просишь-потому-что-ты-можешь-это-получить» в голосе. Когда камеры заработали, она рванула и ударила Скотта в полную силу, прямо ему в челюсть. Я серьёзно, она сильно ударила его! У бедного парня глаза заметно заслезились, но я должен отдать ему должное; он мог завалить сцену, но он сдержал удар и оставался там так долго, пока мы продолжали снимать. К счастью для него, Кетти сделала такую убедительную работу, хлопая его в первый раз, что нам не пришлось делать слишком много дублей.
Как только кастинг был завершён, начались съёмки сцен в локации Сан-Франциско, где Семёрка Энтерпрайз бродит по улицам. Правда, было несколько «нанятых прохожих», которые работали на нас, но тротуары так же были полны пешеходами вне нашего контроля, которые делали всё действо достаточно захватывающим (или нервирующим, когда ты - режиссёр, молящийся, чтобы кто-то проходящий мимо не разрушил дубль). Самой забавной частью этого был то, что никто нас не беспокоил, не смотря на тот факт, что лица актёров Звёздного Пути хорошо известны. Сан-Франциско известен тем, что привлекает ярких, эксцентричных людей – и большей частью пешеходы расценивали нас как заурядных чудаков и игнорировали нас.
Однако сцена, где Кирк шагает в поток машин и почти сбит одной из них, должна была быть аккуратно схореографированной (я не собирался позволять Биллу Шатнеру шагать в настоящее движение, и быть раздавленным, пока я не был уверен, что он сыграет) и была достаточно сложной для съёмки (водитель должен был назвать Киррка «тупым ослом», и Кирк должен был ответить репликой «дважды тупой осёл». У нас было около двух дюжин машин, ведомых нашими людьми, и точная синхронизация заняла много времени, чтобы провести их через движение в правильном направлении и в правильный момент, чтобы наши актёры пересеклись – чтобы правильная машина почти сбила Кирка. Это была невероятно сложная хореография, и мы продолжали терпеть неудачу в поимке нужного кадра – и самым расстраивающим был тот факт, что каждый раз, что нам нужно было переснимать сцену, у нас уходило минимум 20 минут, чтобы снова отправить весь наш маленький караван водителей вокруг квартала и в правильной последовательности).
Мы снимали сцену снова и снова и снова – и после где-то трёх часов провальных дублей я начал волноваться, потому что проскочил слух, что мы снимали фильм Звёздного Пути и наконец начала скопляться толпа любопытствующих . Вскоре стало всё более и более сложно вытаскивать зевак из кадра. Я начал задумываться, не оставить ли нам съёмку… и тогда, после которого дубля, всё как по магии встало по местам. Машины в нужной последовательности прибыли в точно нужный момент, мы, актёры, все шагнули с обочины и «двойной тупой осёл» водитель удачно смог сработать так, будто он почти пришиб Адмирала Кирка, без фактической деформации Билла Шатнера.
Я глубоко вздохнул с режиссёрским облегчением, и мы двинулись дальше, к сцене, где наша бесстрашная команда направляется к автомату с газетами и берёт одну из ящика. Я размышлял над соответствующим заголовком газеты (Сан-Франциско Реджистер [the San Francisco Register], если быть точным), таком, чтобы был своевременным и подходящим современным зрителям, и в то же время достаточно неопределённым, чтобы, когда фильм выйдет в театрах через много месяцев, заглавие не казалось устаревшим.
В конечном счёте, я утвердился на ЯДЕРНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ ОСТАНОВИЛИСЬ. Я решил, что не важно, что произойдёт в политическом плане в последующие месяцы и даже годы - кто-то обязательно будет договариваться с кем-то ещё на счёт ядерного вооружения. Последующие сцены, где Кирк отправляется в антикварный магазин и продаёт свои старомодные очки, затем берёт свою сотню долларов и разделяет их между командой, прошли достаточно легко (кстати, антикварный магазин был подлинным!)
Во время съёмок на улице мы налетели на обе коряги, когда аккуратно спланированные сцены шли вкривь и вкось, и, счастливая случайность, неожиданное событие превосходно оборачивалось для нашей работы и в нашу пользу. К сожалению, вскоре мы налетели на одну из этих коряг – со сценой, которая дала бы персонажу Джорджа Такея, Сулу, прекрасный экранный момент. Во время прогулки по улице, Сулу, который, как мы ранее узнали, родился в Сан-Франциско, сталкивается с маленьким японским мальчиком, который по ошибке принимает Сулу за своего дядю. После короткой беседы с мальчиком, Сулу понимает, что беседует со своим пра-прадедом!
Из экономических соображений, мальчик-актёр был выбран из Сан-Франциско, иначе нам пришлось бы везти его на самолёте из Лос Анжелеса и оплачивать дом ему и его матери. По этой причине, базирующееся в Сан-Франциско кастинговое агентство снабдило нас несколькими видеозаписями с местными детьми. Мы с Харвом просмотрели записи и единогласно утвердили наиболее многообещающего кандидата.
Но когда пришёл назначенный день съёмок, мы просто не могли снять сцену, не смотря на все наши тщательные приготовления. Ребёнок приехал на площадку и был таким смущённым, что вскоре стал слишком обезумевшим, чтобы говорить, смотреть на кого-либо, делать что-либо, кроме как плакать. Мы делали всё, что могли, чтобы убедить его встать на своё место вместе с другими актёрами и произносить свои реплики, но он отказывался двинуться с места. Джордж храбро пытался подбодрить его на английском и японском, и даже я сделал попытку подействовать на него (в полных регалиях Спока) – но мы просто ничего не могли сделать. Чем больше мы пытались сделать так, чтобы маленький мальчик и его мать расслабились, тем более безумными они становились, пока, наконец, конец дневных съёмок не наступил, и всё ещё маленький парень не продвинулся дальше, всё ещё ничего не делал, кроме как плакал. Это был мой первый опыт, где актёр просто не мог быть убеждённым ступить на площадку и произнести свои реплики. Мы должны были приготовиться к съёмке новых сцен следующим днём, так что были вынуждены двигаться дальше. На самом деле, я очень сожалею по поводу Джорджа, потому что знаю, что это значит очень много для него и могло бы быть очаровательной сценой.
Возможно, моя любимая «уличная сцена» в Звёздном Пути IV, представляет Уолтера Коэнинга в роли Чехова и Нишель Николз в роли Ухуры. Это было во время одной из тех сцен, где имела место одна из тех «счастливых случайностей». Ставя сцену, мне стоит вам напомнить, что тогда, в 1986, Россия всё ещё была Советским Союзом, и всё ещё было очень сильное чувство среди Американцев, что Россия была нашим главным соперником в гонке ядерного вооружения. Из-за этого Харв, писатели и я, несколькими неделями ранее, разработали сцену, где Чехов, в попытке достать немного радиоактивного материала, чтобы привести в действие Клингонскую Хищную Птицу, спрашивает проходящих мимо людей, где он может найти «ядерные суда».
Я решил снимать эту сцену в стиле «скрытой камеры», устроившись позади с камерой так, что бы это было не очень заметно, и просто снимал реакцию прохожих на вопросы Нишель и Уолтера. В сцене было очень много импровизации. Не было никакого специфического диалога, никакого сценария. Я просто сказал Нишель «Спрашивай, где находиться военно-морская база». И я сказал Уолтеру «Задавай тот же самый вопрос, но уверенно повторяй термин «ядерное судно» громко и ясно»
Так что мы включили камеру и Нишель и Уолтер начали задавать вопросы. Некоторые проходящие мимо люди были наняты нами, но некоторые не были. На деле, в этой сцене был коп на мотоцикле, который просто молчаливо пялился на Уолтера из-за тёмных полицейских очков. Он не актёр, но настоящий полицейский Сан-Франциско, который был назначен помогать нам с охраной и обеспечивать контроль автомобильного движения.
Нишель и Уолтер делали именно то, что требовалось, и всё шло отлично. Большинство пешеходов, в том числе те, что не были посвящены в шутку, просто пялились на них, буд-то они были сумасшедшими и проходили мимо не сказав ни слова. Потом прошла та женщина с длинными тёмными волосами, которую никто никогда не видел; она остановилась, чтобы выслушать Уолтера, и затем сказала, желая помочь «я думаю они в заливе, в Аламиде». Её реакция была такой бесхитростной и совершенной, что мы включили кадр и договорились с ней о контракте, чтобы мы могли заплатить ей за разговорчивость. Это был чудесный случай как в нашей перспективе, так и в её.
Единственная настоящая неприятность включает в себя спец-эфектовую сцену в конце фильма, где мистический зонд (спроектированный блестящим Нило Родис [Nilo Rodis]), наконец-таки связывается с горбачами, которые отвечают ему своей «китовой песней».
Позвольте мне здесь на момент отступить. Когда я встретился с учёным SETI Филлипом Моррисоном, я спросил его, помнит ли он сцену из фантастического фильма День, Когда Земля Остановилась (режиссированный Робертом Уайзом, который так же режиссировал ST TMP). Особенно я отсылался к той сцене, имевшей огромное впечатление на меня, когда в кабинете видного учёного, вроде Энштейна [Sam Jaffee], стояла, как часть исследования, большая классная доска, на которой было написано длинное сложное математическое уравнение, заполнявшее всю её поверхность. В конце уравнения стоял знак равенства, но никакого ответа; уравнение было нерешаемым. Как только инопланетный персонаж, сыгранный Майклом Ренни [Michael Rennie], вошёл в офис учёного и увидел уравнение, он подошёл прямо к нему и вписал ответ.
Джеффи ясно осознаёт, что он находится в присутствии высшего разума; так что с блеском в глазах и улыбкой на лице он говорит Ренни «Есть много вопросов, которые я хотел бы тебе задать». Его предположение ясно, что Ренни – представитель цивилизации, опережающей нас, которая возможно пережила суматоху, которую мы проходим проходим.
Я описал Моррисону сцену в деталях, потом сказал «Если бы вы находились в присутствие такого передового пришельца, что бы вы спросили?». Я ожидал, что он ответить одной из реплик, вроде «Каково лекарство от рака?» или «Как вы пережили ядерный век?»
Но Моррисон не сделал ничего в этом роде. На деле его ответ был полон справедливой пылкости « Это не так работает. Вы оперируете на неверном предположении, что другие разумные жизненные формы развиваются по тому же эволюционному пути, что и мы, что они думают так же линейно как и мы, и общаются в подобном стиле.
Но это не тот случай! Во первых они могут иметь совершенно другой вид существования, радикально другую форму культуры, и возможно не разделяют наш линейный мыслительный процесс. Вопрос Сэма Джеффи возможно был бы бессмысленным для них, у них никогда не было бы возможности понять его, даже если бы вы могли перевести его на их язык!»
Реакция Моррисона имела чудесный, глубокий эффект на мои размышления по поводу этого вопроса (и на сценарий Звёздного Пути IV, в котором Спок говорит МакКою «Есть другие формы интеллекта на Земле, доктор. Только человеческое высокомерие могло решить, что сообщение [зонда] должно быть послано человеку»), поэтому, я очень-очень сильно чувствовал, что мы не должны придавать зонду антропоморфный вид. Вследствие этого, когда киты и зонд поняли друг друга, я почувствовал, что мы не должны делать никаких попыток «перевести» нашим человеческим зрителям их разговор, используя субтитры. Поступить так значило бы унизить истину; я не переставал думать о том, как Космическая Одиссея 2010 провалился в успехе, потому что пытались объяснить тайну и магию 2001.
К сожалению не все согласились со мной – включая Харва Беннета. То, что я был так уверен в этом вопросе, привело к разногласиям между нами, особенно когда Харв послал студийным главам заметку, содержащую несколько вариантов возможных «диалогов» между зондом и китами. И конечно, между нами всегда была какая-то степень разногласий по поводу именно этого фильма, потому что, как отметил Джефф Катценберг, мои «дрессированные киты были плохи». У меня было больше уверенности после Звёздного Пути III, и вследствие этого я был более расположен строго придерживаться своего собственного мнения. Так же имела значение телевизионная база Харва: на TV поcледнее слово всегда за продюсером, потому что режиссёр нанимается в начале каждого эпизода. Но с полнометражными фильмами всё как раз на оборот: последнее слово за режиссёром и весь фильм считается «его». Так что это естественно, что мы вступали в противоречия по разным вопросам. Это было как раз после моего сильного упорства ,когда я убеждал Парамаунт не использовать субтитры, и позволить тайне зонда таковой и остаться.
Но в целом съёмки Звёздного Пути IV шли хорошо, и были радостным, но изнурительным, опытом. Как я упоминал раньше, в Звёздном Пути III, я играл всего в нескольких сценах. Но в звёздном Пути IV появлялся весь фильм.
Во время Звёздного Пути IV: Путешествие Домой, характер Спока подвергается интересному развитию. В третьем фильме, мозг вулканца был по сути как чистый лист; в начале Путешествия Домой, он показан позволяющим компьютеру протестировать свои новообретённые научные знания. Он ровно отвечает на скорострельные вопросы, такие как «Kакова эллектронная конфигурация гадолиниума?» и «Cкоректируйте синусоидальную волну этого магнитного конверта так, чтобы антинейтрон мог пройти через неё, но антигравитация не могла» без секундного колебания. Он запомнил всю нужную ему информацию, чтобы бы быть нужным своим друзьям, но когда компьютер подбрасывает ему простую волну с вопросом «Kак ты себя чувствуешь?», Спок не может вникнуть в вопрос.
Его мать, Аманда, появляется и объясняет ему, что он получеловек; его чувства всплывают на поверхность, даже если он считает себя Вулканцем. Пока история развивается, Спок приходит к очень человеческому заключению, что всей команде стоит рискнуть, спасая попавшего в критическую ситуацию Чехова – сочувственное действие, базируемое на противоположном от «Хорошее для многих перевешивает хорошее для одного».
В конце фильма, когда Спок прощается со своим по-вулкански сдержанным отцом, Сарек спросил, не хочет ли он передать сообщение Аманде.
«Да,» ответил Спок. «Скажи моей матери… я чувствую себя хорошо». И он прощается с отцом вулканской фразой «Живи долго и процветай». Это отмечает для персонажа момент подлинного объединения обоих его половин – человеческой и вулканской.
НИМОЙ: я теперь понимаю, что ты имел ввиду под «решающей равниной».
СПОК: А. если бы я мог выразится фигурально: мы пересекли эту равнину вместе.
НИМОЙ: ну, ты, кажется, достиг своей цели объединения, Спок. Но.. а как на счёт меня? Я прошёл тест?
СПОК: только время рассудит.
В то время, как съёмки Звёздного Пути IV сворачивались, все занятые в производстве начали подозревать что мы достигли чего-то особенного. Обзоры и зрительская реакция подтвердила наши подозрения. Путешествие Домой разбила рекорд бокс офисов, заработав свыше 100 миллионов долларов в домашнем релизе. Вдобавок к лояльным зрителям Звёздного Пути он привлёк огромное количество зрителей, которые не видели трёх предыдущих фильмов, представляющих команду Энтерпрайз. На момент, когда я пишу это, он остаётся самым кассовым фильмом Звёздного Пути.
картиночки!
лёня жонглирует чем-то невидимым. или делает мелдинг кому-то невидимому и очень шустрому
билл кажется начал понимать, о чём уже битый час толкует лёня
что-то сравнивают
мелдинг для чайников. начальные курсы.
капсы
та самая сцена, в которой так упоительно ржали в блуперсах.